К числу кризисов детского возраста принадлежит
кризис первого года жизни, кризис трех лет, кризис семи лет и подростковый
кризис (11-12 лет). В силу значительных индивидуальных, социокультурных и
других различий указанные хронологические границы К. в. достаточно условны и
могут заметно колебаться (известно, что за последние полвека на 1 - 2 года
"помолодели", по крайней мере, два последних из вышеназванных
кризисов). Для периодов К. в. характерны процессы перехода к качественно иному
типу взаимоотношений детей со взрослыми, учитывающему их новые, возросшие
возможности. Изменения в период К. в. охватывают три ключевых компонента
психологического возраста ребенка: его "социальную ситуацию
развития", ведущий тип деятельности, всю структуру сознания ребенка (Л.С.
Выготский, А.Н. Леонтьев, Д.Б. Эльконин и др.). Предпосылки для этих
преобразований постепенно и чаще всего незаметно для окружающих формируются и
накапливаются на протяжении периода, предшествующего кризису - так называемого
стабильного возраста, где преобладают процессы литического развития. Не
обнаруживаясь в поведении ребенка до определенного момента, эти мотивационные и
инструментальные образования активно заявляют о себе в процессе структурных
изменений строения сознания, всей личности ребенка на рубеже возрастных эпох.
Все три названных линии преобразования структуры психологического возраста
тесно взаимообусловливают друг друга и поэтому игнорирование новых
психологических возможностей и потребностей ребенка, так же как и попытки
искусственной акселерации развития (например, путем преждевременного приобщения
ребенка к социальной ситуации и ведущей деятельности следующего возрастного
этапа), ведут не к ускорению развития, а к существенному осложнению его хода.
Форма, длительность и острота протекания кризисов
может заметно различаться в зависимости от индивидуально-типологических
особенностей ребенка, социальных и микросоциальных условий, особенностей
воспитания и обстановки в семье, педагогической системы общества и типа
культуры в целом. Теоретическое осознание важнейшего значения К. в. существенно
опередило начало их систематического исследования. Хотя некоторые из важных
симптомов К. в. были описаны еще в работах немецких педагогов начала столетия
("возраст детской строптивости" по A. Busemann, O. Kroh), попытки
эмпирического исследования картины протекания кризисов у детей оказались
сопряжены со значительными трудностями. Тем не менее, по мере продвижения
возрастной психологии в понимании механизмов онтогенетического развития были
получены данные, позволяющие конкретизировать теоретическую схему К. в. и
продвинуться в понимании специфики отдельных кризисов детства. На сегодняшний
день имеется целый ряд концепций, по-своему раскрывающих содержание К. в. Так,
центральным психологическим новообразованием, "запускающим" механизм
возрастных преобразований сферы взаимоотношений, деятельности и личности
ребенка в период кризиса трех лет служит "система Я" (Л.И. Божович),
“личное действие и сознание "я сам"” (Д.Б. Эльконин), "гордость
за свои достижения" (М.И. Лисина, Т.В. Гуськова). В период кризиса 7 лет
аналогичную функцию несет "внутренняя позиция школьника",
предполагающая формирование у ребенка ориентации на социально значимую
деятельность (Л.И. Божович). Своеобразие кризису подросткового возраста придает
тот факт, что на этот период приходится начало бурного роста и формирования
организма в процессе полового созревания. Этот процесс оказывает заметное
влияние на все психофизиологические особенности подростков. В то же время не он
составляет главное психологическое содержание этого периода, а формирование
"чувства взрослости" и стремление подростка к его реализации во
взаимоотношениях с окружающими (в первую очередь с близкими ему лицами), как
взрослыми, так и сверстниками (Д.Б. Эльконин, Т.В. Драгунова). Попытки
распространить идею структурного изучения кризисов на переход от подросткового
возраста к юношескому (И.В. Дубровина, А.М. Прихожан, Н.Н. Толстых и др.)
показали, что именно на этой ступени онтогенеза впервые представляется
возможным говорить о признаках личностной зрелости, базирующейся на
формировании у юношей и девушек специфической ориентации на будущее и
построении жизненной перспективы, на развитии самосознания и механизмов
личностной рефлексии. Значительная субъективная сложность этого возрастного
перехода определяется необходимостью выбора жизненного пути и профессии,
личностного самоопределения, выработки системы нравственных ценностей. Процессы
перехода детей и подростков на новую возрастную ступень нередко связаны с
разрешением весьма острых противоречий между сложившимися у них ранее формами
взаимоотношений с окружающими и возросшими физическими и психологическими
возможностями и притязаниями детей. Негативизм, упрямство, капризность,
состояние повышенной конфликтности и другие свойственные К. в. негативные
поведенческие проявления обостряются в случае игнорирования взрослыми новых
потребностей ребенка в сфере общения и деятельности и, напротив, смягчаются, не
исчезая полностью, при правильном, т.е. достаточно гибком и чутком воспитании.
Крайне важно поэтому, чтобы конфликтность и трудновоспитуемость ребенка в
периоды К. в. воспринимались как сигнал назревшей необходимости изменений, а не
как аномалии поведения, и не заслоняли от родителей и воспитателей непреходящего
позитивного значения кризисов для процесса формирования личности ребенка.
К. в. зрелых периодов жизни и старости изучены в
психологии намного меньше кризисов детства, как в теоретическом плане, так и
эмпирически. В значительной мере это связано с недостаточной разработанностью
проблемы периодизации онтогенеза за пределами детства и юности. Представления
отдельных исследователей относительно существования кризисов 30 лет, 40 лет, 55
лет и др. можно рассматривать как гипотетические, требующие дальнейших
исследований (D. Levinson и др.). Наибольшую известность получила концепция
кризисов в развитии человека от рождения до старости, предложенная Э.
Эриксоном. Известно, однако, что такие поворотные пункты в развитии взрослого
человека возникают заметно реже, чем в детстве, и протекают, как правило, более
скрыто, без выраженных изменений в поведении. Тем не менее, и здесь
прослеживается общая логика К. в.: происходящие в период кризисов процессы
перестройки смысловой структуры сознания и переориентации на новые жизненные
задачи влекут за собой смену характера деятельности и взаимоотношений человека.
Тем самым они оказывают глубокое влияние на весь дальнейший ход развития
личности. Например, для так называемого "кризиса середины жизни" (35
- 40 лет), характерно критическое переосмысление человеком своих жизненных
целей и избавление от иллюзий и неоправданных надежд молодости, нередко
тягостно переживаемое им (P. Mussen). Возникающая в результате более
реалистическая жизненная позиция помогает человеку обрести новую относительно
стабильную форму взаимоотношений с окружающим миром, готовит его к появлению
первых признаков снижения физических сил.
К. в. не следует смешивать с так называемыми
кризисами дезадаптации, которые в некоторых случаях могут приходиться на
хронологические интервалы, характерные для К. в. Кризис дезадаптации может
возникнуть в любом возрасте как следствие достаточно выраженного (тем более
острого) несоответствия ребенка или взрослого требованиям, предъявляемым ему со
стороны значимого окружения, а также вследствие непосильных задач или
стрессовых ситуаций. Весьма распространенным примером такого кризиса может
служить комплекс негативных эмоционально-личностных и поведенческих реакций,
возникающих при школьной дезадаптации.
Г.В.
Бурменская